Край вечной мерзлоты, полярных ночей и дней, длиною в полгода.
Край суровых серых многоэтажек и живописных пейзажей.
Край сильных людей, потому что только сильные духом способны жить в таких условиях.
Многострадальный край, земля которого изрыта братскими могилами.
Край людей, которые помнят и чтят свою историю.
Северный край — Родина смелых. Когда мы, стиснув зубы, преодолеваем трудности, когда мы выходим из зоны комфорта и совершаем личные прорывы, север в каждом из нас.
Из каждой поездки я привожу истории, увиденные и записанные мной. В этот раз я везу с собой ещё и истории, поведанные мне коренными и приезжими жителями Мурманска.
Истории о жизни в Арктике.
Им говорили, что невозможно быть счастливым в таких условиях. Истории этих людей рассказывают о любви вопреки. О любви за родство с землей, которое взращивается вручную.
Русские Северные люди.
…Анна, молодая красивая девушка, администратор отеля на окраине города. Родом из Мурманска. В поисках лучшей жизни решила уехать в солнечный Сочи. Прожила там два года, вернулась на Родину. Не смогла променять суровый север на знойное лето. Говорит про здешнюю вечную мерзлоту, а сама тепло так улыбается.
…Женя, капитан туристической яхты. Приехал сюда из Питера. Говорит, что Мурманск в этот году в плане туризма популярнее Питера. Женя здесь по любви и работе с билетом в один конец, пока возвращаться не планирует, север затягивает.
…Макс, здешний гид, коренной мурманчанин. Знает военную историю каждого местного холма и полуострова лучше Википедии.
«Люди севера делятся на две категории:
1-ые хотят уехать и забыть. Некоторые даже уезжают, преимущественно в Питер, потому что там нормальная погода (здешний юмор :))
2-ые остаются, помнят и чтят свою историю, потому что всем сердцем любят этот суровый край.
Я отношу себя ко второй категории»
Побольше бы таких Максов этой земле.
Макс ведёт нас на очередную Безымянную высоту к очередной братской могиле советских солдат. Разгар арктического лета, конец июня, +7.
Здесь холодно от северного лета. Здесь тепло от северных людей.
У подножья остановились передохнуть. Рядом с нами старенькая женщина, склонившись к самой земле, терпеливо перекапывала маленький островок земли, бережно огороженный от прохожих туристов. Поднимает голову, поправляя косынку на голове, смотрит на нас и широко улыбается.
- Девочки, а вы откуда к нам?
- Я из Минска.
- А я из Сочи.
- Москва, Питер, Самара, Уфа…
- Это вы правильно, хорошо тут у нас. Красиво.
-А что вы выращиваете? - Девушки тоскливо покосились на груды не тающего снега у подножья горы и на сухую, серую, как дорожная пыль землю, в которой возилась одинокая бабушка.
-Клубничку. Дай Бог, к августу поспеет.
…У подножья непокоренной высоты, где каждый метр земли - безымянная могила солдатиков, отдавших жизнь и за эту клубничку.
Там, где заканчивается чья-то жизнь, непременно начинается новая жизнь.
Дай Бог, поспеет.
Не перестаю подтверждать своё искреннее убеждение, что простые, честные, справедливые, сердцем открытые люди — это соль земли. Все 5 дней здесь находила этому подтверждения, взращивая в себе близость к этой земле и ее жителям.
Можно ли за 5 дней узнать город, породнится с ним? Не думаю. За такой короткий промежуток времени можно прочувствовать настроение города, уловить его ритм, договориться о следующей встрече. Что я и сделала.
В самолёт «Мурманск-Москва» я садилась с обветренным от леденящего ветра лицом и приятным теплом где-то глубоко внутри от пережитого за этот такой короткий и такой насыщенный промежуток времени. Крайний раз окинула взглядом серое, затянутое тучами небо, улыбнулась про себя, вставила наушники и нажала на play. Самолёт увозил меня за тысячи километров от сурового города М.
В заметках рос и крепчал текст о любви к родному, собранный из обрывков фраз, калейдоскопа чувств и фрагментов городских и природных пейзажей:
«Нас так долго учили
Любить твои запретные плоды»
Долгое время нас приучали не любить своё, потому что «а за что любить-то».
Нас приучали видеть эстетику только в изящных европейских готических храмах, узких улочках со ставнями на окнах, в чужих природных и городских пейзажах.
Нам не сказали, что можно любить не только за красоту, нам не сказали, что можно любить за несовершенство.
За 100 оттенков белого снега и серых панелек.
За лето в пуховике.
За ночь, которая на самом деле день.
За клубнику, которая дай Бог поспеет к августу.
За размытые и заснеженные дороги.
За наше с вами общее, и у каждого личное.
За родное.
Я росла среди подобных пейзажей. В серой панельной пятиэтажке, в пригороде Минска, так похожем на тысячи таких же городов по всей Необъятной, где за домом небольшое озеро, где мы рыбачили с дедушкой и где у каждого свой огород и подвал с закатками. А у подъезда непременно большой раскидистый каштан. Думаю, у многих из вас были такие же пейзажи.
В компактной трёшке с бабушкой и дедушкой, мы жили в комнатке ~10 м2 с родителями и маленькой сестрой. Вспышки воспоминаний об этих первых 6 лет жизни у меня остались самые тёплые.
Может быть поэтому всё увиденное там, в Мурманске, для меня бесконечно красиво.
А может быть потому что в этом действительно есть своя романтика, и своя эстетика, близкая и понятная настоящему русскому человеку. Эстетика бескрайней Русской земли, от которой так сладостно и тоскливо щемит в груди и в памяти невольно всплывают строчки одного Великого художника слова:
